— Мам! — Алину вывел из задумчивости голосок Маришки. — Вчера воспитательница опять ругала Гошку. Он постоянно плохо ест. Ирина Львовна с ним уже умучилась.
— Не умучилась, а намучилась, — машинально поправила Алина дочку. — И что, совсем-совсем ничего не ест в саду?
— Ест, но мало.
— Наверное, ему хватает.
— Вот и его мама так говорит. А Ирина Львовна говорит, что ребенок должен хорошо питаться. Чтоб витаминов и… этих… микро... микроментов хватало.
— Микроэлементов, — поправила Алина. — Ну, глядя на Гошку, я бы не сказала, что ему чего-то не хватает. Он у вас невероятно активный мальчик. Мариш, человек может есть столько, сколько ему хочется, сколько требует его тело. Вот ты, например, манную кашу не любишь, я ее перестала готовить. Зато ты ешь кукурузную, пшенную, гречневую.
— Дети должны есть манную кашу! Какая же вы мать? — пышнотелая дама, сидевшая напротив Алины, сердито глядела на молодую женщину.
— Я не буду заставлять ребенка есть то, что он не хочет, — ответила молодая мама.
— Да, странные нынче мамочки пошли! — сердито возразила дама. — Хочешь — ешь, хочешь — не ешь! Да что там ребенок понимает! Заставлять надо! Моя мама не разрешала из-за стола выходить, пока тарелка не будет чистой.
— Ага, — поддакнула ее соседка. — Помню, у нас в детстве было общество чистых тарелок.
— Вот, — кивнула дама. — Поэтому наше поколение такое крепкое и здоровое, не то, что нынешняя молодежь, — громко продолжала дама. — Манную кашу ели, рыбий жир пили.
— Все девушка правильно говорит. Ребенок сам понимает, сколько ему требуется еды, — вступила в диалог сидящая рядом с Алиной стройная немолодая женщина. — Я, как врач, считаю, что именно кормление против воли и приводит к
расстройству пищевого поведения и лишнему весу.
Дама сердито засопела, но промолчала.